Похороны Евгения Пригожина превратились в настоящую детективную историю. Целый день общественность перемещалась между кладбищами Петербурга, пытаясь найти место, где пройдут похороны.
Сначала внимание привлекло Серафимовское кладбище, где за сутки до предполагаемой даты похорон установили рамки металлоискателей и выставили наряды полиции. Ближе к полудню стало ясно, что на кладбище нет даже выкопанной могилы.
Тогда же появилась информация о катафалках возле Манежа на Васильевском острове. Охрана намекала, что здесь проходит прощание. Похоронный катафак подогнали прямо к дверям, чтобы не было видно, как в машине заносят гроб. После этого кортеж поехал на отдаленное Белоостровское кладбище, увозя за собой любопытных журналистов. Когда стало ясно, что приехавший на кладбище катафалк пустой, появилось видео, как некий кортеж машин с мигалками выезжает из Александро-Невской лавры (петербургский аналог Новодевичьего кладбища в Москве).
Совсем вечером стало официально известно, что Евгения Пригожина похоронили на небольшом Пороховском кладбище, рядом с могилой его отца, скончавшегося в 1974 году. Прощание произошло тайно, в районе часа дня. Либо не произошло – свидетелей-то особо нет.
Приехавшие журналисты увидели скромную могилу, украшенную рамкой с многозначительным стихотворением Иосифа Бродского.
«Как ступлю на порог,
не поняв, не решив:
ты мой сын или Бог?
То есть, мертв или жив?»
Как проходили похороны, никто из общественности не увидел.
Активное участие в похоронных мистификациях принимал похоронный король Санкт-Петербурга Валерий Ларькин. Роскошный катафалк, умчавшийся от Манежа на отдаленное кладбище, зарегистрирован на его сына Даниила Ларькина. А катафалк, перевозивший тело заместителя Пригожина Валерия Чекалова, записан лично на Валерия Ларькина.
Вероятно, сотрудники Ларькина не только организовывали инсценировки для отвлечения внимания публики, но были одними из немногочисленных свидетелей похорон Пригожина на Пороховском кладбище.